Шашка - подвид легкой сабли, длинноклинковое холодное оружие, эффективное как для рубящих, так и для режущих и колющих ударов. Отличалась малым изгибом клинка с полуторной заточкой, чаще всего без гарды, с крючкообразным навершием и темляком. Носилась в ножнах на портупее (поясной или плечевой) с левой стороны лезвием вверх. В XIX-XX вв. являлась оружием кавалерийских частей Российской империи, казаков, артиллерийской прислуги, жандармов и офицерства.
История шашки
Казаки и русские войска переняли концепцию шашки у горцев Кавказа, в первую очередь адыгов и черкесов, у которых «сашхо», или «сэшхо» («длинный нож») являлся частью снаряжения стрелков. В ходе Кавказской войны (1817–1864 гг.) мобильные группы горцев массово использовали такое оружие, выигрывающее у сабли за счет малой массы и маневренности. На Ближнем Востоке, в Средиземноморье, Персии и Передней Азии легкие клинки такого типа (карта, ятаган, пеш-кабз и др.) известны еще с XIII века, прекрасно знали их и все народы Кавказа. В Грузии, например, шашка звалась «леккури», то есть просто «лезгинская». На миниатюрах в рукописи «Ростомиани» и фресках храмов Закавказья она появляется ещё во второй половине XVII века, а самый ранний сохранившийся образец датируется 1763 годом.
Клинки их заметно отличаются от русской шашки: они короче, прямее и практически не имеют острия. Это было статусное оружие, как кинжал и боевой конь, отличавшееся богатством отделки. Рукоять на горских шашках прячется в ножны по самую головку, а клинки очень гибкие и легкие. Впрочем, обилие вариантов сильно затрудняют детализацию происхождения шашки как таковой. Однако сама идея безгардовой сабли была по достоинству оценена и сначала перенята полностью, а затем и переосмыслена, что привело к появлению знаменитой русской (казацкой) шашки.
Причина популярности проста: шашка максимально соответствовала особенностям ведения боевых действий той эпохи. Господство огнестрельного оружия и кавалерии, как мобильного рода войск, потребовало легкого и недорогого клинкового оружия. До конца XIX века основным видом сабельного боя был укол, сохранившийся со времен латной конницы, которой на полях битв почти не осталось (редкие исключения в виде польских гусар и гвардейцев-кирасир почти терялись на фоне многотысячных армий). Сложный и виртуозный бой на саблях и палашах тяжелой кавалерии сменился стычками с организованной в строй пехотой, встречавшей врага сначала градом пуль, пробивавших навылет любой доспех, а затем длинными штыками на еще более длинных ружьях. Отсюда и обилие поз атакующих кавалеристов на старых картинах. Шел поиск новой тактики и приемов боя, а более легким гусарам, драгунам и уланам требовалось и новое оружие.
Сабля оказалась прекрасным, но все же неидеальным оружием, поскольку была слишком тяжела и дорога для массовых армий Нового времени, а освоение фехтования ею получалось долгим. В итоге русские части и казаки, столкнувшись с легкими и маневренными стрелками горцев, быстро оценили преимущество их вооружения, позволявшего действовать очень быстро, наскоками, но сохранять возможность вести и продолжительный бой. Оценили - и переняли. Но не скопировали - и на это был ряд причин.
Первая - горцы не имели развитой металлургии и все их прославленные клинки были либо турецкого, либо итальянского и германского происхождения. Отсюда все эти «волчки», «гурды», «калдыны», «терс-меймуны» и прочие легендарные шашки, на поверку оказавшиеся переделанными сабельными полотнами из Европы - клейма Золингена и Генуи и дали им название. При всей их легендарной гибкости и легкости, на практике горские шашки оказались слишком хрупкими - для массовой армии такой подход не годился, требовались изменения в геометрии и качестве металла с переходом на фабричное производство.
Второе - они категорически не годились для укола. Стрелок-черкес в завязке боя делал выстрел, после чего не тратил времени на перезарядку, а сразу шел врукопашную, используя шашку как длинноклинковое оружие, а кинжал как дагу. Даже в середине XIX века многие горцы использовали кольчугу и наручи, отсюда и отсутствие гарды. Казаки быстро оценили и особый стиль рубки «с оттягом», наносящий тяжелейшие раны, и маневренность шашки, позволявшей буквально «ткать узоры» острием. Поэтому они практически сразу стали затачивать первую четверть обуха под колющий удар.
Третье - бережное отношение к штучному, статусному и дорогому оружию не годилось в эпоху массовых армий, поэтому ношение горской шашки, погруженной в ножны почти по навершие («гусёк»), не нашло понимания. Это все равно не гарантировало сохранности клинка от ржавчины, но сильно затрудняло его извлечение. Поэтому погружные ножны сменились классическими сабельными из обтянутого кожей дерева с металлическим устьем, а раздвоенное навершие использовалось параллельно с более простым «азиатским», дополненным темляком.
Четвертое - горская шашка слишком легка и коротка для регулярной кавалерии, поэтому казацкая и русская шашки длиннее (обычно 810-880 мм), тяжелее (порядка 800 грамм), имеют больший угол сопряжения рукояти и клинка, более развитые долы. Впрочем, до середины XIX века единого типа шашки не существовало. Встречались сильно изогнутые клинки и практически прямые, с одним, двумя и даже тремя долами разной длины и ширины, а в ряде районов сабли и палаши и вовсе использовались наравне с шашкой. Объяснялось это все тем же штучным изготовлением импортных клинков, которые мастера просто адаптировали к запросам заказчиков.
Что же взято без изменений? В первую очередь, способ ношения с левой стороны лезвием вверх, так называемый «шашечный подвес». Это позволяло извлекать клинок одним резким и плавным движением, сразу же переходящим в режущий удар. То есть для начала боя шашку не нужно было выносить над головой или за плечо: она была готова к бою мгновенно и сразу развернута лезвием к противнику, описывая перед бойцом широкий (почти 1,5 метра с учетом длины руки и разворота корпуса) круг. Это сильно напоминает японское «искусство одного удара» или «иай-дзюцу». Да и сама концепция катаны полностью повторяет шашку как по массогабаритным характеристикам, так и по технике применения, отличаясь по сути лишь ручкой и гардой (цубой).
Небольшой вес позволяет разогнать длинный клинок до высочайших скоростей, в итоге он буквально «режет сам». Столь же скоротечными могут быть и последующие удары, сплетающиеся за счет непрерывности движения в сложную вязь. Достаточно хоть раз увидеть казачью фланкировку шашкой, чтобы понять - насколько легко при наличии тренировки это дается даже хрупким женщинам.
Второе - развитый «гусек» (навершие), часто выполнявшийся с загибом, наподобие птичьей головы с клювом (отсюда и название). Даже у шашек азиатского типа «гусек» хоть и уплощенный, но очень крупный, обеспечивающий надежную опору мизинцу, за счет чего обеспечивалось движение «с протягом» - главный козырь шашки. За него же шашка извлекалась из ножен, причем это можно было сделать как вперед-вверх, так и чисто вперед и даже… вниз! Этому способствовало и ношение на портупее, дающее максимальную степень свободы как при перемещении верхом, так и пешим порядком.
Третье - отсутствие гарды. Отсутствие дужек и эфеса дает гораздо больший простор при выполнении кистевого удара без выворачивания всей руки, что опять же можно видеть на примерах фланкировки. Встречный бой легкой кавалерии скоротечен и сложное фехтование здесь просто не требуется, поэтому даже казаки тренировали не более трех видов ударов (направо, вниз направо и вниз налево) и четырех уколов (вполоборота направо, вполоборота налево, вниз направо и вниз налево). Уколы и фехтовальные приемы с шашкой были тщательно изучены и включены в казачьи строевые уставы 1861 и 1899 годов. Но после принятия на вооружение русской армии некоторые виды шашек все же обзавелись дужками, в первую очередь драгунские и офицерские, так что оставался определенный простор для изменений.
И самое главное - ножны, являвшиеся главным отличием шашки от сабли в XIX в. Не гарда, баланс или вес, а именно обтянутые тканью или кожей деревянные ножны с кольцами на обоймицах для портупеи. Если оружие имело стальные ножны, оно именовалось саблей, все остальные элементы могли абсолютно совпадать. Деревянные ножны легче и не производят шума при ношении, что важно для легкой кавалерии, чей задачей часто были именно разведка или скрытное наблюдение, требующие бесшумного приближения к противнику. Ножны быстро стали предметом украшательства (тоже позаимствованный у горцев элемент).
Из нововведений стоит отметить разве что оковку устья. В русской шашке это был важнейший элемент защиты от воды, поэтому сопряжению ножен с эфесом уделялось большое внимание. Смещение же центра тяжести ближе к острию, который считают неотъемлемым признаком шашки, никакого отношения к типу оружия не имеет, ибо на разных образцах он различен как у шашки, так и у сабли.
«Отличие шашки от сабли заключается в ножнах. Наши сабли имеют ножны металлические, железные, драгунские и казачьи шашки имеют ножны деревянные, обтянутые кожей. Шашка должна быть признана, бесспорно, удобнее сабли: устройство ножен ее более сберегает клинок и не производит бряцанье и звон при движении, которые весьма вредны».
Шашки в русской армии
Терские и кубанские казаки переняли кавказскую шашку еще в первой четверти XIX века. Иррегулярным войскам полагались определенные вольности в вопросе выбора вооружения, поэтому сабли польского или турецкого образца быстро ушли в прошлое. Затем шашка стремительно «разошлась» по всем казачьим подразделениям вплоть до Средней Азии и Дальнего Востока. В 1834 году была предпринята первая попытка стандартизировать и принять шашки на вооружение русской армии как более дешевый и универсальный образец длинноклинкового оружия. За эталон выбрали шашку азиатского типа. В честь полка, первым получившего её на вооружение, ей дали название «нижегородка».
Но уже в 1838 году состоялась вторая попытка на базе богатого опыта эксплуатации казачьей шашки, весьма заметно отличающейся от горской и более подходящей русской кавалерии. Но и она оказалась неудачной: слишком противоречивы были требования казаков, армии и интендантских служб. Поэтому облегченные «баклановские» шашки казаки массово переделывали под свои требования.
Эксперименты продолжились, и 28 января 1842 года императорским указом «О новом образце кавалерийских сабель, сделанных наподобие шашек» на вооружение принимается «сабля драгунская образца 1841 года». То есть преимущества шашки стали очевидны даже в верхах, следовало лишь стандартизировать их для всей армии, что в условиях царской России оказалось тяжелой задачей. В 1855 году для чинов пехотных войск принимается «пехотная офицерская сабля» с железными ножнами, а кубанцы и черноморцы массово получали еще и «шашки Таннера», заказанные в Бельгии и Германии по образцу осетинских.
В 1863 году «сабля драгунская образца 1841 года» выдается офицерам пехоты и пешей артиллерии по указу «О присвоении драгунской сабли (шашки) в кожаных ножнах и с пехотным темляком». Но через 2 года следует новый разворот: указом от 2 октября 1865 года полагается «всем генералам, штаб- и обер-офицерам, имеющим драгунские сабли с пехотными темляками, а также и состоящим в конной артиллерии, носить впредь эти сабли в железных ножнах». Эта чехарда продолжается еще 16 лет, в ходе которых появляется то «шашка артиллерийская солдатского образца» (1868 год) с дужкой, то «шашка жандармская». На вооружении одновременно состояло порядка дюжины видов, имелись даже отдельные шашки для различных полков. Легкие деревянные ножны кавалериста совершенно не годились пехоте и тем более артиллеристам или жандармам, поэтому хаос нарастал.
Лишь в 1881 году, в рамках общей реформы вооружения генерал-лейтенанта А.П. Горлова по установлению единого образца для всех родов войск, на вооружение русской армии принимается однодольная «шашка образца 1881 года» в двух вариантах: с дужкой и в кожаных ножнах «драгунская» и без дужки - «казачья». Ими заменяют все кавалерийские, драгунские и пехотные образцы. Впрочем, гвардейцы выторговали себе право пользования привычными оружием, поэтому сабли и палаши продержались в войсках до начала XX века.
«Горловка» подвергается жесточайшей критике как одинаково неудобная и в рубке, и в уколе. За счет эволюции казачья шашка к тому моменту достигла настоящего совершенства, а в основу образца 1881 года лег заметно отличавшийся от неё клинок Уилкинсона с широким долом и колющим острием. Но дешевизна и массовые поставки постепенно смягчили требования казаков, которые активно «тюнинговали» заводские шашки, в результате чего появились «шашка донская» и «степовая казачка».
Впрочем, чехарда продолжалась, и в 1903 году утверждается «шашка образца 1904 года», являющаяся практически полной копией «шашки образца 1834 года», той самой «нижегородки». Причиной опять стали казаки, так и не смирившиеся с нововведением. Характерной чертой стало приподнятое острие, три заклепки вместо обоймы, крепившие щечки рукояти к хвостовику, и два узких дола со стороны обуха.
Одновременно появляются наградные «анненские» шашки на базе офицерской модели 1881 года, а в 1913 году офицерам для ношения вне строя вернули «саблю пехотную образца 1913 года» - типичную «горловку», но с офицерским эфесом и железными ножнами. В итоге в Русской императорской армии, артиллерии, вспомогательных частях и жандармерии было столько образцов шашки, что разобраться в этом могли лишь специалисты, отсюда и изрядная путаница, сохранившаяся до самой Октябрьской революции.
В 1927 году на вооружение Красной армии была принята «кавалерийская шашка казачьего образца», являющаяся почти полной копией «образца 1881 года». В 1940 году вводится парадная шашка для высших офицеров. Но век кавалерии явно подходит к концу, и в 1950-е годы выпуск шашек был прекращён. Они остаются на снабжении лишь офицеров и ассистентов почётных караулов (с 1968 года). Лишь в 1998 году выпуск шашек возобновляется как неотъемлемый элемент традиционного наряда и культуры казачества.
