В XIX веке Великобритания была самой могущественной державой в мире. «В наших владениях никогда не заходит солнце» – с гордостью утверждали англичане. Английские колонии были повсюду, от Афганистана до Китая и Канады, от Австралии до Берега слоновой кости… Но самым удивительным для современников был факт, что в этой колоссальной державе король почти ничего не решал!
«Царствует, но не правит» – формула, по которой существовал английский монарх после «Славной революции» 1688 г. Все политические вопросы решались в парламенте, через ожесточенное противоборство двух партий: тори и вигов. Упрощенно, тори представляли земельную аристократию и англиканскую церковь. Виги – торговцев и промышленников.
По сути, в Англии XIX века существовали две резко противоположные социальные системы: аристократическая Англия сельских районов и демократическая Англия больших городов. Постепенно происходит переход муниципальной власти к представителям диссидентов и торговцев, пришедшим на смену олигархии торийских юристов, священников и представителей знати, которые пользовались монополией в старых корпорациях.
«Новые муниципалитеты» к концу века будут не только освещать и мостить улицы, но и контролировать строительство домов, санитарное состояние города и здравоохранение населения. Муниципальный транспорт, общественные библиотеки, система образования, муниципальная торговля и промышленность – вот неполный перечень забот, которые впервые берет на себя самоуправление.
Если во внутренней политике правительство так или иначе шло по пути реформирования с целью увеличения прибылей и более справедливого распределения уже полученных богатств, то во внешней политике Великобритания не была столь последовательна.
Большинство англичан ужасала Французская революция и возмущало стремление колоний обрести независимость. Они то защищали республиканские принципы и боролись против рабства, то становились союзниками самых реакционных режимов, в зависимости от настроения избирателей и правящей партии.
Наполеон и английская армия
Начало XIX века для Англии было временем испытаний. Война с Наполеоном шла тяжело и грозила потерей независимости. Французский полководец выигрывал практически все битвы в Европе и угрожал английским владениям в Азии и Африке. Континентальная блокада привела к закрытию для английских судов практически всех европейских портов и серьезному удару по английской торговле.
В этой войне англичане проявили редкостное упорство. Разгромив французский флот в Трафальгарской битве (1805 г.), они получили преимущество на море и вскоре отобрали у Франции практически все колонии. Опираясь на колониальный ресурс и дипломатию, они сколачивали все новые коалиции против Франции и вынудили императора обратится против России, так как он не имел флота для десанта в Англию.
Отступление Наполеона из России переломило ход войны. Парижский мирный договор 1814 г. и битва при Ватерлоо 1815 г. были триумфом английской дипломатии и английского оружия. В битве при Ватерлоо английская армия, набранная, по мнению Веллингтона, из всякого сброда, показала хорошую выучку, дисциплину и характер.
Эти годы были пиком популярности английской армии у себя на родине. В обычные времена англичане относились к своей сухопутной армии с пренебрежением. Вербовка в ее ряды происходила среди самых отчаянно бедных слоев общества. Что касается офицеров, то дворяне вынуждены были платить за патент при получении каждого звания, что делало и без того непрестижную службу еще и невыгодной.
Начиная с герцога Веллингтона, все, находясь вне службы, спешили переодеться в штатское. Известен случай, когда некоторые армейские денди вынули зонтики, чтобы укрыться от дождя на поле битвы, как если бы они находились на прогулке в Лондоне! Кроме того, реформаторы, приобретающие все большее влияние в правительстве, не любили армию, как рассадник аристократии.
Владычица морей
Другая ситуация была во флоте. Военный и гражданский флот были основой могущества Англии, и даже высокая плата за патент не останавливала жаждущих прибыли англичан. Высокие прибыли приносила не только колониальная, но и каботажная торговля в Европе, в которой британские суда занимали львиную долю. Океаны мира в XIX веке были проезжими дорогами Англии. В 1885 году треть морских кораблей мира принадлежала Британии, включая четыре пятых всех паровых судов мира.
Британский военный флот в отдельные годы по размерам превышал флоты двух любых других стран-противников Великобритании вместе взятых и постоянно совершенствовался. При этом, в 1870 году на оборону выделялось не более 2 % от британского ВВП. Причина превосходства крылась в технологическом лидерстве и значительных производственных мощностях судостроительной отрасли, позволявших быстро строить нужные корабли.
Ситуация изменилась в конце XIX века, когда главную роль в военном флоте стали играть броненосцы, а такие державы, как Франция, Германия и Япония значительно повысили свой промышленный и военный потенциал. В 1889 году в Великобритании был принят Акт о морской обороне, по которому принимался двухдержавный стандарт. Согласно этому стандарту британский флот должен стать сильнее, чем два любых других флота в мире, вместе взятые (на тот момент это были Франция и Россия), особенно в плане количества и мощи линкоров.
Промышленный переворот
Можно подумать, что Англия разжилась на колониях. Это не совсем так. Первоначально наиболее богатые колонии достались Испании, но эти сокровища не пошли ей впрок. Заслуга англичан, что они умели не только получать, но и правильно вкладывать деньги. Всячески поощряя и развивая торговлю и производство, англичане первыми стали на путь промышленного переворота.
Уважение к частной собственности, эффективная судебная система, рынок земли, гибкая система управления и большое количество дешевой рабочей силы в виде разорившихся крестьян привели к развитию предпринимательской инициативы. Все хотели заработать денег и эффективно их вложить.
Протестантская этика, пуританизм, с одной стороны легализовали жажду наживы, а с другой – не позволяли тратить полученное на роскошь. Это не значит, что англичане не любили роскошь, но понятия умеренности и вкуса прививалось им религией и общественным мнением с детства.
Промышленный переворот привел к появлению множества новых и изменению прежних предметов обихода. Так, в богатых домах входят в моду пианино и клавикорды для музицирования прекрасных дам. На стенах гостиных появляются цветные обои, на них – цветные гравюры, а ближе к концу века и фотографии. В сервантах стоит веджвудская посуда «под Китай», сделанная на английской фабрике.
Простолюдины, тоже хлебнувшие толику прогресса штампованными на фабриках ложками, красовались в готовом платье, окрашенном в яркие цвета химической промышленности. Даже простые ручные инструменты, такие как стамески для резьбы по дереву, изготавливали на множестве английских фабрик, конкурирующих друг с другом в качестве. Сегодня такие стамески по-прежнему ценятся резчиками и как инструмент, и как предмет коллекционирования.
На улицах столицы вместо карет уже господствовали удобное ландо, легкая «виктория», изящный двухколесный кеб, простой четырехколесный кеб и демократический омнибус. В сельской местности это был век кабриолета, четырехколесного шарабана, двухколесного экипажа, запряженного пони, и двухколесного экипажа с поперечными сиденьями.
Вместо конных прогулок дамы и джентльмены теперь предпочитают велосипедные, а отдых на море стал доступен как никогда, благодаря курсирующим по всей стране паровозам. Вдоль железнодорожных линий уже тянутся провода электрического телеграфа, а пароходные трубы в портах начинают вытеснять корабельные мачты.
Знаковым событием эпохи стал триумф почтовой марки. План Роуленда Хилла о предварительной оплате почтовых отправлений при помощи марки позволил беднякам впервые в истории человечества общаться со своими родными и близкими, живущими в далеких местах. Марка не только доказала свою прибыльность, но и стала предметом подражания во всех цивилизованных странах мира.
Рост тяжелой промышленности постоянно увеличивал потребность в металле. В 1848 году Британия уже производила около половины всех чугунных болванок, выплавляемых в мире. А уж из металла делалось теперь почти все: от булавок до линкоров. Национальный доход был огромен. В 1870 году объем внешней торговли Соединенного королевства превысил торговлю Франции, Германии и Италии, вместе взятых.
Трущобы и холера
Богатство всегда соседствует с нищетой. Теряя свои экономические позиции, крупные землевладельцы провели через парламент так называемые «Хлебные законы», запрещающие ввоз зерна из-за рубежа. Сверхприбыли лендлордов оборачивались убытками горожан и голодом для бедняков. Хлебные законы были отменены только в 1846 году, но это, в свою очередь, привело к кризису в сельском хозяйстве, так как британское зерно оказалось неконкурентоспособно.
Большинство крестьян того времени жило впроголодь, но еще худшая участь ждала промышленных рабочих. Их более высокая зарплата нивелировалась тяжелыми, часто очень вредными условиями труда и ужасающим бытом. Лондонские трущобы поражали даже видавших виды современников, которые утверждали, что условия жизни в них были более худшие, чем в самых отвратительных тюрьмах.
Дело в том, что строительство в английских городах никак не регламентировалось. Никто не обязывал заниматься вентиляцией, водопроводом, отоплением и канализацией. Ситуацию усугублял введенный в 1696 году и отмененный в 1851 налог на окна, который устанавливал, что чем больше окон в здании, тем больше его владелец должен платить.
Цена съемного жилья была высока и никаких ограничений по количеству проживающих не было. Помои выливались на улицу и стекали в Темзу, из которой и черпалась вода для питья.
Золотой век нечистоплотных хозяев и подрядчиков закончился с приходом холеры в 1848 году. Болезнь косила богатых и бедных. Она напугала общество, которое убедилось, что запоздало с мерами контроля и санитарной самозащиты. В 1851 году был принят закон об инспекции обычных домов. Начинают приниматься меры по контролю за питьевой водой.
Лондонский денди
Кинохроники конца XIX века запечатлели для нас суету городской жизни Лондона и Ливерпуля. Мужчины в цилиндрах, котелках и кепи прогуливаются по улицам. Но будь хроника более ранней, мы бы увидели только мужчин в цилиндрах, так как эта мода была повсеместной. Различалось только качество пошива и материалы, но все мужчины, от министра до трубочиста щеголяли в цилиндрах.
Котелки появились в Англии в середине XIX века, когда один из английских джентльменов пожелал для своих лесничих более удобные шляпы. Цилиндры цеплялись за ветки во время скачки. Сделанный по его эскизу фирмой Lock & Co котелок из пропитанного шеллаком фетра был столь прочен, что выдержал вес заказчика.
Мода на котелки охватила все страны мира. Современникам он представлялся более удобным и демократичным головным убором, хотя возчики, лакеи и трубочисты по-прежнему предпочитали цилиндры.
На протяжении века в мужской одежде происходил переход от фрака к пиджаку. Переходу костюма к более свободным формам способствовали изменения в общественной жизни: требовалась более удобная одежда для работы, спорта, езде на велосипеде и т.п.
Описание всех перемен в женской моде заняло бы слишком много времени. Но несомненно, знаковым стала встреча двух модниц на всемирной выставке в Лондоне в 1851 году. Одна из них, миссис Сорти, была одета в платье с кринолином, диаметр которого, как писали современники, приближался к размеру циферблата Биг Бена – часов на башне лондонского Тауэра.
Поначалу дама вызвала фурор. Однако вскоре появилась эмансипированная соперница, Амалия Блумер, чье платье, о ужас, оголяло лодыжки! А на этих лодыжках красовались шаровары. Общественное порицание, как и восхищение, было полностью на стороне шаровар, т.е. эмансипации. Так что к концу века платья англичанок также стали более удобными и приспособленными для активного отдыха, охоты и спорта.
Англичане XIX века владели множеством вещиц, которые сегодня вышли из обихода, но стали объектами коллекционирования. Наиболее известными предметами женской моды являются веера, зонтики от солнца, а также бальные книжки и порт-букеты (футляры для цветов). Мужчины носили трости, карманные часы, запонки, булавки для галстука и монокли.
Именем нарицательным в XIX веке стал «лондонский денди». Дендизм представлял из себя культурный канон, включающий в себя и искусство одеваться, и манеру поведения, и особую жизненную философию. Смысл ее – в противостоянии вульгарной роскоши, «азиатчине» в стиле жизни, поведении и одежде. Стильность, благородная сдержанность, элегантность должны были демонстрировать превосходство разума над чувством.
Колонии и конкуренты
Ведущая роль Великобритании в мировой торговле и высокая роль предпринимательской инициативы в промышленном перевороте привели англичан к идее фритредерства. Считалось, что свободная торговля, ничем не ограниченное предпринимательство – лучший рецепт для безудержного экономического развития, в котором Англия всегда будет играть ведущую роль.
Поэтому, когда британское сельское хозяйство начало приходить в упадок на фоне отмены Хлебных законов, это восприняли как естественный процесс заката аристократической системы. Однако в 70-х годах импорт американского зерна почти полностью уничтожил местное зерновое производство, а ввоз замороженного мяса из Австралии, Новой Зеландии и Южной Америки в 80-х и 90-х годах привел ко второй волне сельскохозяйственной депрессии.
Германия, Франция, другие европейские, а за ними и колониальные страны все активнее входили в процесс индустриализации, более того, зачастую стали больше вкладывать в науку и образование. В результате, английские промышленные товары быстро теряли европейские рынки и начали тесниться в колониях.
Великобритания все еще доминировала на море, но за ее спиной росла и крепла мощь Соединенных штатов, страны, куда в XIX веке эмигрировало большая часть из тех 15 миллионов, что покинули родину в поисках лучшей жизни. Золотой век Англии подходил к концу.
