Церковная реформа середины XVII века задумывалась с целью объединить общество, но обернулась брожением умов и многовековым расколом. Она тесно переплетена со становлением российского абсолютизма. Царь Алексей Михайлович был вторым представителем династии Романовых, восседавшим на троне. Бесспорно, он воспринимался как легитимный правитель, но при этом не имевший длинной вереницы венценосных предков за спиной, не считая отдаленного родства с Рюриковичами. Всё это не добавляло политического веса монарху, и, чтобы исправить положение, тот взялся за концепцию «третьего Рима», и начать требовалось с религиозной сферы.
Русское духовенство давно не зависело от патриарха Константинопольского: де-факто перед падением столицы Византии в середине XV века, юридически после оформления бумаг об автокефалии Русской православной церкви на исходе XVI столетия за щедрое денежное вознаграждение. Это в известной мере укрепило престиж Русского царства, но не устранило расхождений в священных текстах и обрядах в сравнении с греческими примерами. Доходило даже до сожжения на Афоне русских церковных книг как еретических трудов. Так как Москва претендовала на роль «третьего Рима», подобному следовало положить конец, проведя глубокие церковные реформы. Необходимости добавил переход Гетманщины под руку Алексея Михайловича: запорожские казаки и прочие ее жители исповедовали православие греческого образца, что порождало недоверие между народами. К тому же, новые подданные перешли под власть Москвы не от хорошей жизни. К Речи Посполитой у них имелись очень большие претензии, делавшие далее невозможной нормальную жизнь в ее пределах. Османы заставили бы пришедших христиан выплачивать джизью – налог для иноверцев. Присоединиться же к кому-то было нужно, чтобы не быть раздавленными могущественными соседями.
Здесь перечислена часть изменений, привнесенных церковной реформой:
- В священные книги внесены изменения по греческому образцу;
- Замена двоеперстия троеперстием – отныне креститься разрешалось только сложением трех пальцев;
- В имени Иисуса Христа предписывалось использовать исключительно двойную букву «и»;
- По церковным праздникам идти крестным ходом можно было лишь против движения солнца, а не наоборот, как прежде;
- На литургии разрешалось использовать пять просфор (небольших круглых буханок пресного хлеба), но не семь, как до пересмотра обрядов.
Двоеперстие и троеперстие
Эти изменения могут показаться нам косметическими, не имевшими большого значения, не способными породить крупный конфликт идей. Но для глубоко религиозного сознания людей середины XVII века они показались ушатом ледяной воды на голову, закономерно вызвав сильное возмущение. Ситуацию обостряла непримиримая позиция патриарха Никона, не желавшего идти ни на какие уступки противникам реформы. Возможно, причиной тому стал чересчур быстрый взлет от простого монаха до патриарха, вскруживший голову иерарху. Царь даже смягчал некоторые его решения, например, в отношении протопопа Аввакума, наиболее почитаемой среди старообрядцев фигуры. Осенью 1653 года его бросили в сырой и темный монастырский подвал без воды и пищи, неоднократно предлагали принять сторону никониан, но тот наотрез отказывался идти на сделку. Невзирая на близкое знакомство со священником, патриарх планировал лишить его духовного сана. Но за того вступился царь, и вместо расстрижения дело поначалу ограничилось лишь высылкой Аввакума в Западную Сибирь. К слову, расстригой мог именоваться не только отверженный братией монах, но и представитель белого духовенства (к которому относился Аввакум), низвергнутый из сана, хотя в свое время и не проходивший обряда пострижения. В любом случае, для XVII века это было равносильно гражданской казни для дворянина: люди, как правило, относились к подобным лицам с презрением.
Церковный собор 1654 года
Позднее описанных событий Никон повелел разбить и предать огню все иконы с двоеперстием, что ужаснуло и возмутило приверженцев старых обычаев. Многие духовные лица последовали примеру Аввакума. Кого-то ждала ссылка, а некоторых смерть при загадочных обстоятельствах. В целом население восприняло реформу отрицательно, и потому ни царь, ни патриарх до времени не решались действовать радикально. К слову, Алексей Михайлович в конце концов начал тяготиться присутствием слишком уж амбициозного церковного иерарха, далеко зашедшего в жажде власти. В 1666 году в Москве созвали церковный собор, которому была поставлена задача по низложению соперника царя. На заседаниях для большего веса присутствовали специально приглашенные православные патриархи из пределов Османской империи. Никона обвинили во многих кознях и злоупотреблениях, в чем-то справедливо, а где-то надуманно. Сделавший некогда головокружительную карьеру, он лишился всего, снова превратившись в обычного монаха, сосланного в один из монастырей Русского Севера.
Собор, низложивший Никона, имел еще одну очень важную задачу: подвести черту под церковной реформой. Спустя десятилетие после появления новых обрядов люди в массе своей к ним привыкли, и Россия не стояла на пороге религиозной войны, вопреки мнению отдельных историков. Тем не менее, власти снова пришлось пойти на репрессии, дабы усмирить приверженцев старинных традиций. Если духовные лица не приносили покаяния, лучшей участью была высылка в строгий монастырь, в худшем случае следовало заключение в темницу с пыточными условиями, а то и мученическая казнь через сожжение в срубе. Последняя не носила роли массового зрелища, подобно кострам средневековой Европы, но скорее служила средством устрашения несогласных с новой церковной политикой, ведь мало у кого хватало духа не отречься от своих взглядов перед лицом подобной угрозы. В числе таких храбрецов оказался и протопоп Аввакум, казненный в 1682 году, переживший и «тишайшего» царя, и низложенного патриарха.
Имело место и организованное сопротивление церковной реформе: монахи Соловецкого монастыря не приняли нового настоятеля из никониан, прогнав его прочь. Царь воспринял это как открытый бунт и послал небольшое войско на его подавление. То была очень долгая осада, продлившаяся с перерывами около восьми лет. Монастырь располагался на острове, с давних лет был обнесен мощными крепостными стенами. К тому же, у монахов нашлась артиллерия и прочее оружие, а также большой запас провизии, вдобавок их снабжало неравнодушное местное население. На зиму стрелецкое войско обычно уходило, и монахи имели полную возможность уйти куда глаза глядят, чем не замедлило воспользоваться подавляющее большинство. Когда в одну из февральских ночей 1676 года Соловецкий монастырь пал, то выяснилось, что от сотен защитников там оставалось всего несколько десятков.
Приверженцы старых обрядов в скором времени стали меньшинством, проживавшим изолированными поселениями среди глухих лесов, ведь раскольники подвергались жестоким гонениям со стороны властей. Лишь к концу XVIII столетия наметилось смягчение данной политики, и старообрядцы начали понемногу возвращаться в общество. Но до самого крушения Российской империи они так и не были уравнены в правах с православными христианами нового обряда.
Обложка книги Евгения Владимировича Пухова "Ефимок с признаком"
Во время проведения церковной реформы царь Алексей Михайлович согласовал хождение ефимка. Так называли западноевропейский талер с местной надчеканкой, означавшей, что тот прошел через государеву казну и принес ей прибыль. После этого он становился законным платежным средством в пределах России. Использование талеров без метки было чревато большими неприятностями, ведь по закону означало, что их владелец совершил кражу у царя. Большую работу по изучению ефимков провёл историк Е.В. Пухов, написавший о них целую книгу. Там рассмотрена технология производства таких монет, представлена их подробнейшая классификация, а также уделено внимание проблеме ефимков современного производства и способам их распознания.
