Советские деятели искусства часто любили брать себе псевдонимы в виде звучных прилагательных, служащих определённой характеристикой их творчества: Максим Горький, Демьян Бедный. В романе «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков изящно проехался по этой моде, выведя одним из главных героев поэта Ивана Бездомного. Казалось бы, и Эрнст Неизвестный – один из этой шеренги. Но думать так было бы большой ошибкой.
Биография Эрнста Неизвестного
Прежде всего, Неизвестный – очень противоречивая личность. Учитывая различные нюансы его творчества, не стоит забывать, что он – участник Великой Отечественной войны, награждённый медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. Причём, последний был присвоен ему с пометкой «посмертно», так как Неизвестного, тяжело раненого в боях за Австрию, сочли погибшим.
Будущий скульптор, чьё творчество признано мировым наследием, родился 9 апреля 1926 года в Екатеринбурге. Фамилия Неизвестный досталась мальчику от деда, державшего самую большую типографию в Верхнеуральске. Моисей-Лейб Иосифович Неизвестнов в какой-то момент сменил фамилию на Неизвестный. Под ней был известен и его сын (отец Эрнста Неизвестного) Иосиф Моисеевич, ставший большой знаменитостью среди местных врачей. Матерью будущего скульптура была писательница Белла Дижур. Её перу принадлежат такие книги как «Фонарь земли», «Волокнистый камень» и «Стеклянная река. Горсть соли», раскрывающие детям тайны уральской природы и её мастеров.
Учёба в школе для одарённых детей привела Неизвестного к мысли, что послевоенное время стоит посвятить искусству. Он сначала преподает рисунок в Суворовском институте Свердловска, а затем уезжает в Ригу учиться в Академии изящных искусств. Однако там он долго не задерживается, перебравшись в Суриковский художественный институт Москвы, одновременно штудируя философию в МГУ. В 1955 году Неизвестный вступает в секцию скульптуры Московского отделения Союза советских художников. Несколько лет он проводит, представляя работы на молодежные, республиканские и всесоюзные выставки Москвы. Первой большой удачей для него стали две медали IV Международного фестиваля молодежи и студентов, который столица СССР принимала в 1957 году. Закрепляет его положение успех в национальном конкурсе на памятник Победы.
Пограничным моментом, разделившим жизнь Неизвестного на «до» и «после», в какой-то мере стала полемика на выставке «Манеж» с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Брошенная Неизвестному фраза «Почему ты так искажаешь лица советских людей?», которую высказал лидер СССР, стала началом противостояния социалистического реализма и «дегенеративного искусства» (как охарактеризовал Н.С. Хрущёв увиденное на выставке). С этого момента Неизвестный считает, что должен всеми силами доносить до верховной власти своё видение искусства. Своеобразная битва с Хрущёвым продолжается и последующие годы. Глазами Неизвестного её можно увидеть в книге «Диалог с Хрущёвым». По иронии судьбы именно Неизвестному дают заказ надгробного памятника Хрущёву, установленного на Новодевичьем кладбище.
Творчество Эрнста Неизвестного
«Я думаю о скульптуре не как о человеке, животном или другой природной или геометрической форме, расположенной в пространстве: скульптура заключает в себе диалог между духом и плотью», - так описывал свою концепцию Эрнст Неизвестный. Разберёмся, почему случилась битва социалистического реализма и «катакомбной культуры»? Чем обусловлена фраза «Почему ты так искажаешь лица советских людей?» И почему скульптуры Неизвестного так сильно выпадают из стиля советской эпохи?
Для этого надо представить, каким видел окружающий мир Эрнст Неизвестный. Разумеется, любой искусствовед представит собственную гипотезу, кардинально отличающуюся от тех, что выскажут собратья. Поэтому за ответами обратимся непосредственно к самому скульптору и его книге «Говорит Неизвестный». Культура социалистического реализма предполагала представление мира через преобразование его советским народом под направляющей рукой КПСС. Ранние работы Неизвестного (горельеф «Яков Свердлов призывает уральских рабочих к вооруженному восстанию» и скульптура «Яков Свердлов знакомит Ленина и Сталина»), которые он выполнил ещё студентом, вполне вписываются в заданное направление. Как же произошёл переход к кентаврам и прочим искажениям пропорций? «Но неожиданно для себя я заметил, что это множество людей не воспринимается мной как обычная толпа, имеющая персонализированное многообразие. Это сытое стадо было единообразным. Передо мной проходили инкубаторные близнецы с абсолютно стертыми индивидуальными чертами. Разница в весе и размере не имела значения», - таким увидел Эрнст Неизвестный партийных функционеров, расходящихся после рабочего дня по домам. Соответственно, руководящая роль партии исчезла из картины его мира.
А что же советский народ? «Бутылки, бутылочки, пузырьки, шкалики, мерзавчики, баночки, сосудики… Московский двор начинает свою жизнь с мыслью о бутылке. Граждане и товарищи ищут деньги, чтобы опохмелиться. Без привычной утренней дозы алкоголя нельзя — невозможно трясущимися руками начать работать. Двор умирал от жажды — его томил похмельный синдром. Этот синдром порождал массу историй — забавных и трагических. Собственно, вся история двора и вся биография его обитателей покоилась на событиях, связанных с опьянением или мучительным желанием опохмелиться», - записывает скульптор зарисовки из окна. В этих наблюдениях не остаётся места ни трудовым подвигам, ни совершающим их трудовым коллективам. Они были, но где-то далеко от той квартиры, через окно которой смотрел он на московский двор. Стоил ли удивляться трагичности скульптурных образов Неизвестного и искажённости их пропорций. «Широко распространена схема, что вот, наверху — злая власть, где-то там, посередине — образованщина, а внизу — угнетаемый народ. В схеме это верно, но на практике — где кончается угнетатель и где начинается угнетенный — для меня осталось невыясненным».
Своё место в этом неласковом мире скульптор видел так: «И я, со своими своеобычными интересами, скульптурой, Данте, Библией, и музыкой, и поэзией, был погружен в размягченное, не доброе и не злое, а полуидиотическое общество». К этому добавлялось желание любого человека искусства увидеть своё имя рядом со своим творением. Получить свою долю признания от общества (даже полуидиотического). Но, как сам подчёркивал Неизвестный, с этим были большие проблемы: «Во времена Ленина при открытии монумента в газетах писали сначала, кому монумент, потом кто автор, потом кто открывал. Сейчас пишут сначала — кому, потом — кто открывал, потом — кто были почетные гости. Имя скульптора указывается только, если он в иерархической лестнице занимает определенное место; этим подчеркивается его отношение к символике власти. Итак: не важно, как сделано, важно кто открывает работу».
Кроме того, Неизвестный истово верил, что путь к вершине славы ему прочно закрыт из-за «мафии от искусства», которая забирает все выгодные заказы. Более того, она и решает, кто будет победителем того или иного художественного конкурса. В качестве примера приведём отрывок из биографии Неизвестного: «Когда я вернулся в Москву в 1957 году, там происходила первая международная конкурс-выставка искусства. Жюри было международное, и я получил все три медали. От золотой мне пришлось отказаться в пользу своего друга скульптора Фивейского, потому что меня вызвал к себе министр культуры Михайлов и сказал, что неприлично, чтобы все три медали собирал один человек, и что он мне обещает всяческую поддержку, если я откажусь от золотой». Справедливости ради надо заметить, что сам Фивейский вряд ли бы согласился, что его работа «Сильнее смерти», изображающая советских военнопленных, недостойна золотой медали. За эту скульптуру на Всемирной выставке в Брюсселе Фивейский получил Почётный диплом. И вряд ли жюри капиталистической страны действовало под нажимом советской «мафии от искусства». То, что автобиографии Неизвестного надо верить с большой оглядкой, подтверждает история с Монументом советско-египетской дружбе.
«Цветок лотоса»
В 1966 году правительство Египта, возглавляемое Насером, выделило деньги для проведения международного конкурса на проект Монумента дружбы арабского и советского народов. Этот гигантский памятник должен был украсить Асуанскую плотину, которую возводили советские специалисты.
По воспоминаниям самого Неизвестного монумент «Цветок лотоса» был громадным прорывом, достигнутым при его главенствующем участии: «Или Асуан. Я получил поздравление непосредственно из канцелярии Брежнева, из канцелярии Косыгина, и меня по личной дружбе поддерживал Семенов, который по дипломатическим соображениям считал, что если такой монумент делают советские (чихать, какие там оттенки стиля) — то это уже гигантская победа, ведь мог же выиграть американец или француз. Представляете, как они обрадовались! И они меня поддерживали, и в конце концов мы победили, я остался автором монумента, но все же среднее звено умудрилось не дать мне сделать рельефы, причем самыми простыми бюрократическими закрутками, процессуально. Пока шел спор о рельефах, инженерам было приказано рассчитать все по моей модели — и конструкцию, и материалы — и составить сметы — без учета рельефов. А когда согласились, наконец, на рельефы — то оказалось, что уже поздно, что это невозможно».
Читая эти строчки, кажется, что лишь недалёкие советские функционеры мстительно не позволили работе великого скульптора блеснуть во всём великолепии. Но вот как оценивают вклад Неизвестного настоящие авторы проекта – архитекторы Пётр Павлов и Юрий Омельченко.
Павлов бесстрастно фиксирует события тех дней, горячих для них обоих: «Мою квартиру превратили в мастерскую. Мебель в угол. Распорядок дня такой – работаем с 5 до 8 утра, затем идём на службу, а после работаем до полуночи и, конечно, сплошь все выходные дни. Спали по пять часов в сутки, и так в течение четырёх месяцев. За месяц до сдачи проекта я пригласил скульптора Эрнста Неизвестного. Мы предложили ему нарисовать барельефы для внутренних поверхностей пилонов Монумента. Было ему не до этого, он уезжал заканчивать барельефы монумента в Артеке. После моих звонков в Крым, за три дня до сдачи проекта Неизвестный прислал нам кальки рисунков с запиской: “Пётр! Сделал всё, что смог. Если не нужно, выброси. Если нужно – используй. Страшная запарка. Пятого открываю монумент. Желаю успеха. Твой Эрнст”. Рисовали на подрамниках барельефы мы сами. Юра с женой уговорили меня вписать Э. Неизвестного в авторский лист, и мы указали, что рисунки барельефов выполнены с участием Э. Неизвестного. Надо сказать, что в дальнейшем работа со скульптором не сложилась. Барельефы на внутренних поверхностях пилонов при возведении Монумента были выполнены 20 арабскими резчиками по эскизам и под руководством скульптора Николая Вечканова».
Взгляд других участников событий показывает ситуацию вовсе не так, как представил её скульптор в книге «Говорит Неизвестный». Имена настоящих авторов монумента оказались не на слуху, так как за время его постройки Гамаль Абдель Насер успел умереть, а пришедший ему на смену Анвар Садат быстро испортил отношения с Советским Союзом. Торжественное открытие монумента прошло без советской делегации, из-за этого работа не удостоилась государственных наград. С авторами поступили по принципу: нет открытия – нет объекта – за что награждать? Поэтому записывать выдающийся «Цветок лотоса» в работы Эрнста Неизвестного по меньшей мере опрометчиво.
Скульптуры Эрнста Неизвестного советского периода
Первый крупный зарубежный успех творчество Эрнста Неизвестного получило в Югославии, где установили две работы скульптора: «Кентавр» и «Каменные слезы». Можно сказать, что первая работа стала судьбоносной для самого Неизвестного. С данного момента скульптора стали ассоциировать с этим мифическим существом, а впоследствии «кентавр» стало его прозвищем. Неизвестный всеми силами поддерживал складывающийся миф. К примеру, в автобиографии он указывал, что небольшие фигурки кентавров любил лепить ещё в детстве. Как пишут искусствоведы: «Контраст прямых линий и округлых форм придаёт работе мощь, добавляет энергию, углубляет возможности восприятия. Идея о соотношении природы и технологии, естественного и механического передаётся здесь посредством архаического сюжета о стихиях и воле человека». Сам Неизвестный в той же автобиографии указывал: «Я с триумфом вернулся из Югославии, где меня до небес поднимали (газета «Политика» писала: «Достоевский плюс Шостакович плюс Рихтер равно Неизвестный»)». Учитывая выше сказанное о «Цветке лотоса», скорее можно поверить, что установка небольшой парковой скульптуры за рубежом прошла в СССР незамеченной. Впрочем, по мнению Неизвестного, его тут же обвинили в связях с иностранцами. Однако в последующем творчестве Неизвестного кентавры занимали очень важное место.
Это творение известно под многими именами. Порой его обозначают кратко – «Прометей». Однако чаще 150-метровый декоративный рельеф зовётся «Прометей и дети мира» или вовсе без участия Прометея: «Дружба детей мира» и «Памятник всем детям мира». Установлен он был в середине 1960-х гг. на территории пионерского лагеря «Артек» (сейчас это международный детский центр) Ключевым моментом композиции надо считать громадную ладонь, на которой пылает пламя. По сторонам от неё изображены разрывающий цепи Прометей и многочисленные детские лица. Рядом с Прометеем на плитах высечен девиз: «Сердцем — пламенем, солнцем — сиянием, костром — заревом, дети шара земного, дорогу дружбы, равенства, братства, труда, счастья навсегда озарим!» Рельеф был частью монументального комплекса, в который также входила сферическая чаша диаметром 13 метров, выполненная из армированного железобетона. Она символизировала земной шар в целом и части света по отдельности. От последних шли лучи к стране детства. Сам «Артек» был представлен миниатюрной моделью корпусов. К сожалению, в постсоветское время эту часть комплекса демонтировали (на фото выше виден обломок). Однако реставрационные работы, завершившиеся в 2021 году, позволят следующим поколениям гостей «Артека» снова увидеть комплекс целиком.
Эрнст Неизвестный успел изготовить «Прометея» не только для детей, но и для взрослых. В начале 1970-х семи деятелям советского искусства поступил заказ на скульптуру для оформления павильона СССР на международной выставке «Электро-72», проходившей с 12 по 26 июля 1972 года на территории московского парка Сокольники. Неизвестный представил пятнадцатиметровую скульптуру героя древнегреческой мифологии в осовремененном видении. В руках великана сверкал не огонь, а электрический разряд. Скульптуру сварили из листов нержавеющей стали (по другим сведениям, был использован алюминий).
Считающийся крупнейшим в мире 970-метровый декоративный рельеф Эрнст Неизвестный выполнил для Московского института электронной техники (МИЭТ), расположенного в Зеленограде. Скульптор в автобиографии писал, что заказу предшествовала личная просьба министра электроники Шокина. Больше всего Неизвестного расстраивала недоступность шедевра для широкой публики: «Панно находится внутри здания, оно опоясывает огромную библиотеку. Это закрытый институт, там стоит солдат при входе, и не один. Даже с меня требовали допуск секретности. Я отказался его подписать, в конце концов сделали так, что я без допуска работал. Здание создавалось для показа иностранцам, для Никсона, для Тито. Это была одна из потемкинских деревень, и простой советский гражданин туда проникнуть не может». Работой подобного стиля Неизвестный украсил Архитектурный фасад здания туркменского ЦК КПСС в Ашхабаде.
Ещё одну скульптуру Эрнста Неизвестного можно увидеть в Москве возле Института лёгких сплавов. «Была какая-то военная выставка. И там надо было продемонстрировать возможности соединения различных металлов неким секретным способом. Без сварки и болтов. То была композиция летящих птиц, исполненных в различных «стратегических» материалах. Интересная работа. Постояла и была разрушена», - горевал в своё время о судьбе творения сам скульптор. К счастью, благодаря неравнодушным людям «Полёт» удалось сохранить (некоторые источники называют эту работу «Крылья»). Если читать автобиографию Неизвестного, складывается впечатление, что он смело открывал пинком любую кремлёвскую дверь, а верхушка советской власти поголовно стремилась завести с ним дружбу. И только среднее звено номенклатуры и «мафия от искусства» непрестанно чинили ему препятствия (почему-то абсолютно не опасаясь окрика от властной верхушки, которая пребывала в восторге от работ скульптора). Реальную востребованность творца в СССР сухо подчёркивает Википедия, когда сообщает, что за весь советский период из 850 созданных скульптур у Неизвестного приобрели только четыре. Неизвестному приходилось браться за любую работу, будь то должность каменщика или реставратора. Полученные деньги он тратил на реализацию творческих замыслов.
Эмиграционный период творчества Эрнста Неизвестного
Понятное дело, что при таком раскладе Неизвестный с радостью ухватился за возможность отъезда за рубеж, что и произошло в июне 1976 года. Во время противостояния СССР и Западного мира любой советский эмигрант мог послужить политическим оружием. Ещё лучше, если покинувший Советский Союз относился к творческой интеллигенции. Уже в 1977 году, оказавшись в Нью-Йорке, Неизвестный получает должность в Колумбийском университете. Постепенно он становится членом Шведской Королевской Академии наук и Нью-Йоркской Академии Искусств и Наук, а затем и Европейской Академии искусств, наук и гуманитарных знаний. Поэтому без внимания он не остался, и ему неоднократно выпадал шанс творчески себя реализовать.
При этом Неизвестный не упускал случая создать негативный образ страны, которую покинул. Примером может служить бюст Дмитрия Шостаковича для Кеннеди-центра (Вашингтон, округ Колумбия, США). На столь неприглядный образ композитора Неизвестного подвиг случай, который якобы случился на одном из совещаний в присутствии Хрущёва. Когда Хрущёв приказал «Эй, Вы там, в очках, встаньте!», ошибочно поднялся Шостакович. «Он стоит. Но не просто стоит, он – простите меня! – стоит на полусогнутых ногах и… дрожит! – делился замыслом Неизвестный. - Простите, но мой бюст об этом». Так как Шостакович к этому моменту давно покинул наш мир, опровергнуть историю или подтвердить её он, конечно же, не мог.
Тему кентавров, сопровождавшую Неизвестного всю его жизнь, здесь мы проиллюстрируем скульптурой «Траурная маска. Надгробный памятник для кентавра», выполненной из каррарского мрамора. Фантасмагорическое надгробие в виде гротескной двухметровой маски представляет двоякую идею. С одной стороны, это метафора сознания человека XX века. С другой, памятник техногенной цивилизации – порождения того же века. Установлен памятник в Милане (Италия).
Ещё одна скульптура той же серии расположена в шведском городе Вестерос (швед. Västerås). Она носит название «Фрагмент кентавра». Надо сказать, в Швеции любят творчество Неизвестного и даже создали музей его работ «Древо жизни». Он расположен в городе Уттерсберге (швед. Uttersberg).
К окончанию 1980-х американская галерея Магна (Magna Gallery) даёт скульптору большой заказ на целый цикл работ «Man through the Wall», целью которого требовалось показать вершащееся крушение коммунистической идеологии. Скульптура 1988 года «Сквозь стену» впоследствии оказалась в Москве. Её в середине следующего десятилетия привёз в Россию сам Неизвестный в подарок Борису Ельцину. В пожелании дарящего говорилось, что образ прорывающегося сквозь стену человека поможет Президенту России справиться с болезнями.
Скульптуры, возведённые после распада СССР
Когда Советский Союз распался, отпала и необходимость в выделении средств на борьбу с коммунизмом. Возможно, творчество Неизвестного так и осталась бы в сфере обсуждения искусствоведов, но тут уже Родина обратила внимание на когда-то отвергнувшего её скульптора. Поэтому борьбу с коммунизмом Эрнст Неизвестный продолжил на территории Российской Федерации.
Помня о «Треугольнике Вучетича», где одной темой связаны монументы «Родина-мать» в Волгограде, «Тыл - фронту» в Магнитогорске и «Воин-освободитель» в Берлине, Неизвестный решил воплотить собственный величественный замысел также в трёх памятниках. Концепция «Треугольник скорби» с общей темой советских репрессий предполагала возведение трёх памятников жертвам репрессий в Екатеринбурге, Магадане и Воркуте. Замысел удался лишь наполовину. Первый из памятников «Маска скорби», установленный в Магадане, настолько ужаснул и общественность, и искусствоведов, что возведение второго застопорилось. Общественность Екатеринбурга сильно воспротивилась. Тогда решили перенести памятник в Челябинск, но и там оказались не в восторге. В результате скульптору пришлось несколько раз переделывать первоначальный проект. Открытие памятника «Маски скорби: Европа-Азия» произошло уже после смерти скульптора и не в центре Екатеринбурга, а за городом. В Воркуте памятник так и не возвели.
Когда для конкурса ТЭФИ потребовалась награда, Неизвестный нанёс ответный удар «Оскару», так как лауреатам стали вручать миниатюрную копию скульптуры «Орфей». Образом здесь стал не кентавр, но ещё один из самых известных героев древнегреческой мифологии. Лицо Орфея искажено болью от собственноручно разорванной груди, но он продолжает играть на струнах своей души. Правда, аналогом послужила двухметровая бронзовая статуя Орфея, созданная Неизвестным ещё в 1962 году (то есть её можно отнести к советскому периоду).
Одним из масштабных заказов Эрнста Неизвестного стало «Золотое дитя», которое он создал к 200-летию Одессы. Как говорил сам скульптор, он побывал в разрушенной фашистами Одессе ещё в 1944 году, и его тогда поразил дух её несломленных жителей. «Я впервые за свою жизнь создал монумент в светлом, радостном, романтическом ключе, - отзывался Неизвестный об этой работе. – “Золотое дитя” — яркий, солнечный образ рождающегося гиганта, надежда на процветание будущего вольного города».
«Золотое дитя» - не единственный памятник Неизвестного, несущий в себе позитивный посыл. Другим примером служит «Возрождение», установленное в Москве на пороге нового тысячелетия. Ось замысла здесь представлена Архангелом Михаилом, ведущим за собой святое воинство ангелов. В качестве противоборствующего элемента выступает образ Змия. Архангел сражается с врагом и одновременно пытается освободиться от цепей. Памятник олицетворяет новую Россию. Намёк на возрождение даёт и росток жизни, прорывающийся сквозь каменную стену.
«Древо жизни»
Что для Родена «Врата Ада», а для Глазунова «Вечная Россия», то для Неизвестного «Древо Жизни». Концепцию этого произведения скульптор носил в себе всю долгую творческую жизнь. Точкой старта тут стал символический толчок от смерти к жизни. От изначального цикла «Война это», воплощавшего трагедию многочисленных смертей, скульптор перешёл к теме «Роботы и полуроботы», воплотившую непрекращающееся сражение живого человека с мёртвым металлом. Потом ненужное отпало, и осталось «Древо Жизни». Форма короны дерева и форма сердца в мыслях скульптора проявились ещё в 1956 году. Первоначально это были семь витков ленты Мёбиуса, складывающиеся в гигантское сердце. Так как в Библии «древо» - это синоним «сердца», а «сердце» - синоним креста, то скульптурой Неизвестный хотел связать эту троицу, одновременно показав дуалистическое противоречие человека и природы.
С каждым прожитым годом масштаб замысла лишь возрастал. Постепенно Неизвестному рисовалась уже не скульптура, а огромное здание. Можно даже сказать, город, целый мир или даже вселенная (сам скульптур использовал слово «микроуниверсум»). В мечтах Неизвестный чётко видел, как грядущее здание символично ориентируется на четыре стороны света, обозначенные гигантскими буквами-воротами. Внутри вошедшего будет поджидать лабиринт из семи дорог, олицетворяющих смертные человеческие грехи. Идущий по дорогам будет неоднократно встречать на стенах изображение слепого человека, заблудившегося в своей природе. Далее путешественник попадает в центральное фойе, откуда семёрка лифтов возносит добравшихся до этой точки на семь высотных отметок. Необычны будут и сами лифты - стеклянные корзины, движущиеся по спиралям. Пара спиралей символизировала бы одновременно и ДНК, и мужское с женским начала. Лифты подвозят к площадкам, чей пол сделан из стекла, чтобы ощутить масштаб высоты и страх пропасти. Наполнение семи витков Неизвестный видел не постоянным, а временным, отражающим важные детали творящейся эпохи. Меняются эпохи, меняется и содержание витков Мёбиуса. Здесь со скульптурой должны быть сопряжены подвижная светотехника и элементы киноискусства.
В конечном виде получившееся могло превратиться в настоящий центр искусства, подобно Лувру или центру Помпиду, и стать самым удивительным зданием российской столицы. «Светящее, пульсирующее, музыкальное лицо сердца или древа есть феномен целого», - таким видел конечный результат Неизвестный. К сожалению, задумка родилась гораздо раньше времени, в котором могла бы воплотиться. Тем не менее, бронзовое «Древо Жизни» скульптор успел завершить. В семиметровом творении собрано множество различных элементов, знаменующих то или иное событие истории человечества. В многоликости можно увидеть образы Адама, Евы или Будды, а также лица тех людей, которые поворачивали эволюцию на новый виток (например, Юрия Гагарина). В 2004 году «Древо Жизни» установили в торгово-пешеходном переходе «Багратион» (Москва). Хочется надеяться, что искусственный интеллект когда-нибудь соберёт по крупицам замысел Неизвестного и сумеет воплотить его не как скульптуру из бронзы, а как тот самый микроуниверсум. Чтобы каждый из живущих в ту эпоху смог отправиться в необычное путешествие по семи виткам, возможно, встретившись в конце пути с самим собой. Только уже немножко другим. Преображённым этой удивительной вселенной.
