В статье о русских народных промыслах, связанных с игрушками, мы уже видели, как выглядят традиционные дымковские игрушки из глины и жбанниковские глиняные свистульки. Но это далеко не единственные места, где мастера, работавшие с глиной, уделяли внимание игрушке. Гораздо севернее, неподалёку от Архангельска, в деревнях, раскиданных по берегам Онеги, тоже делали свои игрушки, похожие на древних каменных баб, чей облик, кажется, скрывает великие тайны прошлого.
История каргопольской игрушки
Пример каргопольской игрушки
Говоря о глиняной игрушке Каргополья, надо понимать, что всё, связанное с этим промыслом, чётко регулировалось годовыми природными циклами. Даже сейчас, при глобальном потеплении, средняя температура июля в Каргополе составляет всего 17,1 градусов, а августа и того ниже – 13,9 градусов. Короткое северное лето обязывало работать в полях от ранней зари до наступления темноты. Полевые работы заканчивались осенью, а дальше шли холодные снежные месяцы. Уже с середины октября крестьяне готовили инвентарь к будущей весне и занимались изготовлением предметов быта. Одним из семейных промыслов был гончарный. Тех, кто его выбрал, в здешних местах называли «черепенники». Наряду с посудой они лепили игрушки, которые выбеливали и покрывали красочной росписью.
Пример каргопольской игрушки
В деле изготовления игрушек применяли конвейерный метод: мужчины, в основном, занимались лепкой, а женщины – росписью уже высохших фигурок. Если кто-то из ребятишек показывал художественные способности, его тоже привлекали к раскраске. Остальные дети занимались смежными операциями: добывали и готовили глину, следили за сушкой и забеливали фигурки (покрывали известью). Такое разделение труда складывалось и из прочих домашних обязанностей, ведь, к примеру женщины, вышивая узоры на одежде, понимали суть орнамента, красоту его симметрии, перенося это знание и на роспись.
Местом игрушечного промысла считалась Каргопольская суша - земли к северу от Каргополя (юго-запад современной Архангельской области). Её образовывали Глотовский, Мокиевский, Олеховский концы, а также деревни Ананьино, Огнево и Токарево. Наибольшую славу снискали игрушки мастеров деревни Гринёво, но кроме неё ещё шесть волостей Каргопольского уезда вместе с посудой лепили и поделки из глины. Работа была нелёгкой, так как сырая глина со временем приводила к артриту и ревматизму. Гончар-черепенник практически весь день сидел на одном месте, занимаясь однообразными операциями. Считалось, что игрушки он делает в перерывах, как бы отдыхая от основной работы, переключаясь с серьёзных вещей на забаву.
Промысловая глина имела среднюю консистенцию: не особенно жирная, но и не сухая, так как в последнем случае посуда получалась хрупкой. Дома глину подсушивали на печи, ссыпали её в корыта и, залив кипятком, пару дней тщательно перемешивали, добиваясь однородной массы. После закрывали пол мелкой дресвой и, вывалив на неё глину, толкли, извлекая камешки и прочий твёрдый сор. После разминания глина становилась тягучей, и её резали на полосы. Лепку делали на гончарных кругах. Из остатков глиняной ленты и лепили фигурки людей и зверей. Теперь снова требовалась сушка: посуду и игрушки выставляли на полочку под потолком, куда поднимался тёплый воздух. Далее следовал обжиг. Крупную посуду уносили в специальные обжигальни, а для мелочи вполне подходила и домашняя печь. Обожжённые изделия делили на части: одну оставляли в исходном виде, а вторую обваривали, погружая в раствор из овсяной или гороховой муки, предварительно раскалив. Смесь пригорала к стенкам, образуя тёмные узоры и на посуде, и на игрушках. Если хотелось продать подороже, то изделия обмазывали дёгтем и присыпали пережжённым свинцом, измельчённым до состояния песчинок. Муравленая полива не только делала глиняную поделку красивее, но и придавала ей прочность.
Поздняя каргопольская игрушка
Как только начинались весенние ярмарки, гончары везли туда весь зимний запас посуды и игрушек. Основная часть изделий расходилась в Каргополе, куда съезжались покупатели со всей округи. Но порой печниковские и гриневские мастера грузились на струг (плоскодонное парусно-гребное судно) и по течению Онеги добирались до Архангельска, а затем развозили товар по всему Беломорью. Вместе с посудой в дальние земли уходили и глиняные фигурки. В отличие от схожих промыслов других регионов России местные мастера не придавали игрушкам большого значения, так как доходы от их продажи были невелики. Российская статистика начала ХХ века, тщательно фиксировавшая сведения о гончарном производстве, вела в Каргополье подсчёты только по количеству посуды, объёмам её продажи и полученной прибыли. Глиняные игрушки в этих отчётах не фигурируют. Поэтому ни сведений об этом промысле, ни указаний имён дореволюционных игрушечников не сохранилось. Исследователи подсчитали, что в Панфиловской волости, где сосредоточилось местное гончарное производство, по игрушкам в этот период специализировалось пять-шесть человек. Исследования промысла затруднены и тем, что глиняные игрушки – это своего рода расходный материал. Наигравшись с одной из них, ребёнок мог её разбить и начать выпрашивать новую. Коллекционных собраний игрушек тогда не существовало. Сохранившиеся в музеях дореволюционные фигурки невозможно идентифицировать с каким-либо из мастеров. Промысел существовал, но его предметов уцелело крайне мало.
Поздняя каргопольская игрушка
Каргопольский краевед Ф.К. Докучаев-Басков зафиксировал, что в начале 20-го столетия глиняные фигурки утратили прежний спрос, поэтому гончары стали их делать в меньшем количестве. После Октябрьской революции положение промысла ухудшилось ещё сильнее. Глину в быту сменили более прочные и долговечные материалы. Сокращалось число гончаров, уменьшалось и количество глиняных игрушек. Лепка и роспись фигурок держалась исключительно на энтузиастах, передававших секреты мастерства родственникам и детям. Однако в 1967 году в Каргополе решили создать отделение Архангельского предприятия «Беломорские узоры», куда пригласили игрушечников. Это позволило сохранить промысел и даже развить его, привнести в архаичные мотивы элементы современности, при этом сохранив основы. На смену фигуркам, схожим с идолами каменного века, пришли сюжетные композиции, отражающие события повседневной деревенской жизни русского Севера. Однако искусствоведы замечают, что одновременно с этим композиции некоторых мастеров потеряли самобытность и словно превратились в объёмные копии иллюстраций учебника «Родная речь».
В настоящее время промысел не забыт. Его поддержкой занимается каргопольский Центр народных ремесел «Берегиня». Участники творческих групп лепят и канонические каргопольские фигурки, и следуют новым направлениям. Одним из примеров новшеств может служить миниатюрная копия храма Иоанна Предтечи.
Особенности каргопольской игрушки
Чем же отличается каргопольская глиняная игрушка от своих аналогов из Тулы, Вятки или Пензы? Основная особенность – произведение в большинстве случаев лепится из цельного куска глины. Дополнительные налепные элементы либо незначительны, либо вовсе отсутствуют. Искусствоведы отмечают величавую монументальность и ясность форм, которые присущи ещё первобытным изделиям из глины. А также отсутствие всего второстепенного, где многообразие замещает доведённая до предела обобщённость. Зачастую поверхность несёт на себе не только следы грубой лепки, но и незаглаженные отпечатки рук создателя фигурки.
В общем количестве фигурок преобладают женские образы. Каргопольская глиняная женщина всегда имеет загнутые полукругом руки, в большинстве своём смыкающиеся с туловищем (упираются в бока, сложены на груди и т.п.). Однако глиняные дуги рук могут быть и вознесёнными к небу. Отдельно выполненная кисть руки часто имеет оттопыренный большой палец. Если руки не пусты, то сжимают птицу, блюдо с пирогами, муфту или ребёнка. Каргопольские фигурки обладают вытянутой вверх головой с выдающимся вперед подбородком. На мужских фигурках подбородок расписан линиями «под бороду». Под чёрными или красными мазками на глиняном лице можно разглядеть черту рта и точки глаз, намеченные ещё по сырой глине. Небольшой нос выполнен щипком. Если образ требует массивный нос, то его могут сделать и налепным. В большинстве случаев головной убор тоже делают налепным.
Роспись, произведённая после обжига и забеливания, часто схожа с древней двусторонней вышивкой из красного узора, рдеющего по белизне. Узор составляют круги, вписанные друг в друга кольца, большие кресты отдельно и внутри ромба. Эксперты связывают эти мотивы с временами года и солнцеворотом. Например, круги показывают оборот светила за день или за год, а крест олицетворяет «все четыре стороны» относительно перекрёстка дорог или времён года. Если элемент узора не круглый, а вытянутый, то он мог символизировать пшеничные или ржаные семена, которыми засеивали землю. Узор головного убора проще, чем роспись платья: круги и отходящие от них чёрточки (что опять можно принять за солнечные символы). Объём выделяют параллельными полосками. На поздних образцах количество различных цветов заметно возрастает. Не надо забывать, что игрушки были рассчитаны на весенние продажи, поэтому в них явно проявляется обрядовая символика периода уходящей зимы и спешащей ей на смену весны.
По стилю росписи можно понять, какое именно село выполнило ту или иную игрушку. Например, гринёвские глиняные мужички имеют, бороды из красных и синих полосок (хотя встречается и чередование красного и чёрного), а токаревская роспись бороды старается показать всклокоченность или кудреватость и выполняется лишь чёрным цветом. Большие огненно-красные, а также бурые круги, овалы или кресты на боках животных характерны для гринёвской росписи (за исключением собак и волков), а на токаревских зверях и птицах узоры часто выполнены вне строгой закономерности.
Классификация каргопольской игрушки
Существует несколько классификаций глиняных игрушек, относящихся к каргопольскому типу. Одна из них распределяет все известные образцы в две группы. В первую вошли архаические образы, связанные с древними символами и обрядами. Именно этим игрушкам свойственна монументальная простота образа, величавость и статичность. Они словно замкнуты сами в себе, образуя самостоятельный мир вне других внешних проявлений. Это женский образ с солярной росписью, богатырь в виде кентавра, фигурки в виде зверей и птиц.
Современная игрушка
Во вторую вошли сюжетные игрушки нового времени. Им будто присущ внешний невидимый мир, на фоне которого они выставлены и элементом которого являются. Этим образцам характерна динамика. Это движение по невидимому нам миру проявляется во внешних признаках, затрагивая и пластику фигурки, и её роспись. Перед нами уже не обычная игрушка, а статуэтка, художественная миниатюра, произведение малой формы с идеей, оригинальным образом и развёрнутым сюжетом. Чаще всего в них можно угадать бытовые сценки из жизни деревни или села.
Типовые каргопольские игрушки
В советское время мастера называли их «куклы», сейчас же на многих сайтах можно встретить их новое имя – «берегиня». Ранее те, кто лепил их из глины, именовали эти фигурки незатейливо – «бабы» или «бобки» (последнее слово часто применяют ко всей каргопольской игрушке). Если бы собрать все выпущенные фигурки, то воплощение женского образа превысило бы количеством всё остальное. Женские фигурки и разнообразны: стоят то подбоченясь, то держат пироги, то вознесут руки с птицами над головой. И похожи друг на друга: если их выставить в ряд, то, аналогично матрёшкам различных мастерских, они, отличаясь внешне, будут неуловимо похожи друг на друга каким-то внутренним единством.
Чаще всего каргопольские мастера расписывали их единообразным орнаментом: крест в круге или несколько кругов с точкой в центре. По воспоминаниям старожилов именно с таким узором охотнее всего раскупались глиняные куколки ещё в начале ХХ века. Необычна зачастую роспись головного убора: оранжево-красный верх, а понизу линии-лучи, словно на макушку фигурки уселось солнце. Исследователи связывают такую роспись с образом Пятницы – древнеславянской богини, способствующей плодородию как полей, так и рода человеческого. Каргопольская роспись каноничных женских фигурок – это, чаще всего, Красное и Белое. Причём, фоном становится цвет забеленной фигурки, по которому идёт красный орнамент. Всё в целом приводится к образу земли – распаханного поля, изливающего белый цвет, которое освещается солнцем – небесным огнём, дарующим плодородие. То есть перед нами картина мира в понимании древних людей, соединяющая небо и землю, вместе порождающих жизнь. Если в руках женщины находились небольшие птицы («тетёрки»), то они олицетворяли приход весны и тепла, которое прогоняло зимнюю стужу вместе с силами тьмы, гнездящимися в длинных ночах. Такое предназначение у птичьего образа в глине можно найти и в других местах, промыслы которых славились глиняными свистульками.
«Тетёрок» можно повстречать ещё на одной традиционной для Каргополья игрушке – «берёзке». Так как продажа игрушек тесно связывалась с весенними ярмарками, то в фигурках воплотилась именно расцветающая весной берёза, гонящая по стволу сладкий берёзовый сок. Не случайно славянские народы отдавали этому дереву целый месяц. На чешском словом «březen» именуют март. На русский Север весна приходила позднее, поэтому «березозол» («березол») стало названием апреля. Особую роль дерева в народных праздниках подтверждает и русская народная песня «Во поле берёза стояла». Украшая берёзу лентами, девушки выпрашивали удачное замужество, а женщины – здорового ребёнка. Неудивительно, что берёза нашла воплощение и в глиняной игрушке.
Сейчас слово «Полкан» чётко ассоциируется лишь с собачьей кличкой. Но когда-то этим именем называли удивительное существо, напоминающее либо псоглавца (человека с пёсьей головой), либо кентавра (полуконя-получеловека). Полкан наделён богатырской силой и в сказаниях может выступать как опасным противником русских воинов, так и верным их другом. Четвероногий Полкан с телом человека часто присутствовал в творчестве каргопольских игрушечников. Борода его определена последовательностью красных и синих полос. Туловище часто расписано под военную форму. Солнечный символ присутствует на могучей груди. Некоторые исследователи ассоциируют Полкана с Ярилой, отводя им обоим весенние праздники. По облику это «стар матёр человек», поэтому из былинных богатырей к нему ближе всех рослый и мощный Илья Муромец. Вместе с ним порой получала воплощение и Полканиха, которую также называют и Поляницей, уводя к образу степной девы-воительницы, не уступавшей силой богатырям.
Заговорив о богатырях, невозможно обойти стороной такую игрушку, как «конь». Лошадок из дерева, соломы, тряпок или глины делали не только в Каргополье. Конь или лошадь – непременная часть крестьянского хозяйства. Худо было безлошадному семейству, вынужденному одалживать коня и для пахотных работ, и для лесозаготовок, и для многого другого. Поэтому конь-игрушка был чуть ли не обязательным элементом детских забав, а самое высокое бревно избы не ленились украсить вырубленной конской головой – «коньком». На каргопольском глиняном коне, выбеленном извёсткой, обычно рисовали колечко или косой крест. Последний связывают с фрагментом конской сбруи.
Глиняные фигурки собаки и волка – это своеобразный инь и ян, местной картины мира, противопоставление домашнего, полезного, созидающего с диким и разрушающим. Если в былинах богатырю добрый совет спотыканием или неслышимым словом даёт его верный конь, то для охотника ближайший друг – собака. Именно она в сказках то внезапно начинает говорить, подсказывая верное решение, то оборачивается человеком, который становится охотнику приятелем, спасая от невзгод и отводя неудачи. Образ волка диаметрально противоположен. Это олицетворение ночи, где прячутся несущие беды тьма, стужа, печаль и смерть. Волк – тёмная сторона мира, собака – светлая.
Фигурки оленя, лося и барана ставят по одиночке или объединяют в совместные композиции. Общее у этих животных – рога. Сейчас это слово больше несёт негативный смысл, но раньше оно символизировало довольство и благо. Слова «богато» и «рогато» считались синонимами. «Они живут рогато» означало, что семья не только не нуждается, но и на фоне остальных имеет заметный достаток.
Вылепленного из глины медведя называли ласково – «Медведко». Он не только справедливо управляет подвластным ему лесным царством, но и благосклонен к людям. В каргопольской игрушке это выражается тем, что медведю придают блюдо с пирогами или гармонь. Это образ могучего, но добродушного хозяина леса, который достойного гостя и примет ласково, и накормит, и развеселит. Каргопольский медведь олицетворяется больше с человеком, чем со зверем. Поэтому можно встретить медведя, оседлавшего коня или держащего в лапах птицу, словно уже знакомая нам женщина-берегиня. Элементом росписи медведя часто становится большой крест, отсылая нас к языческим обрядам огненных культов или солнцепоклонников. В пару «медведушке» часто ставят «заюшку», лапы которого заняты либо морковкой, либо гармошкой. Куда реже встречается каргопольский глиняный «лев-зверь». Он отражает проникновение на русский север западных сказаний, пришедших с заморскими купцами. Известные многим строчки «Вёл за корону смертный бой со Львом Единорог. Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог…» перекликаются с сюжетом популярной на Севере «Голубиной книги», где храбрый лев яростно бьётся с коварным единорогом – властителем подземного царства. И только победив этого опасного врага, лев получает титул царя зверей.
В отличие от «тетёрок», которые обычно выступают частью другой фигурки, самостоятельными «птичьими» представителями с каргопольскими мотивами стали глиняные воплощения петушка и утки. Последнюю тоже ласково именуют «утушка». Её выполняют в виде глиняной свистульки. Руки опытного мастера могут слепить свистульку на три голоса. Также существовали распевные свистульки. Несколько отверстий превращали фигурку в несложный музыкальный инструмент, способный выдать простенький мотив. Персонажем древних славянских мифов и легенд выступает «птица-сирин».
«Птица райская зовома Сирин, глас ее в пении зело силен, на востоце в эдемском раю пребывает, и всегда пение бывает».
Мифическая птаха часто присутствует в декоративной отделке народов русского Севера. Она вплетена в орнамент, которым расшивают праздничную одежду. Её рисуют на прялках, где она в лучистом сиянии взирает на мир с высокого дерева, олицетворяющего райские кущи. Глиняных дел мастера Каргополья лепили птицу-сирина в виде свистульки. Вроде та же «утушка», только голова у ней не птичья, а женская. Сирин – древний сюжет для каргопольской игрушки, возможно возникший одновременно с «бабой». Обе фигурки олицетворяли тогда не сказочную птицу и не женщину, а природные силы.
Зимы на Севере длинные и снежные, поэтому в любой семье, где была лошадь, имелись и сани. Образ саней тоже связан с коловоротом – годовым движением светила. Как только самая длинная ночь года заканчивалась, солнце надевало праздничный наряд, усаживалось в сани и устремлялось к лету. Сани в каргопольской игрушке – персонаж не самостоятельный, а связующий. Фигурки, усаженные мастером в сани, складывали свой сюжет. Сани могли объединить счастливое семейство, бражников, музыкантов или молодожёнов. Наряду с фигурками людей, в санях мог оказаться медведь или весёлый пёс. Сани – уже не просто расписной образ, а самостоятельная история.
Мастера каргопольской игрушки
Первым делом выделим Ульяну Ивановну Бабкину из деревни Гринёво. Именно благодаря ей нить каргопольского промысла, начавшего угасать в 1930-е гг., не оборвалась. Несколько послевоенных лет, а то и десятилетий Бабкина практически в одиночку продолжала лепить традиционные игрушки, видя в этом смысл своего существования. После того, как её поделками заинтересовались искусствоведы и пресса, а некоторые из работ побывали и на международных выставках, у Бабкиной появились ученики. Её глиняные произведения закупались не только советскими музеями, но и зарубежными частными собраниями.
В чём же очарование стиля Ульяны Ивановны? В том, что традиционные образы и роспись она сплетала с собственной фантазией. Видя Полкана в одиночестве, она лепила к нему Полканиху. Вытаскивала гармониста из саней и смело усаживала его на оленя. И порой не на спину, как привычнее, а на рога, так смешнее и необычнее. Искорка абсурда оживляла архаичный образ, осовременивала его. Она не копировала каноничные образы, а смешивала их, словно колоду карт, а после выкладывала фантастический пасьянс, удивлявший зрителя. Открытые части тела были выбелены подчистую, а цветовые пятна складывались в одежду, по которой проходил узор. Щёки были нарумянены, каждая из фигурок словно пышет здоровьем. Каждой свойственна стать, а мужским персонажам ещё и мощь. Волосы обычно были крашены в русый цвет и всегда с прямым пробором.
У фигурок зверей кроме глаз, сделанных быстрым тычком кисти, она подрисовывала брови, очеловечивая персонаж. Яркой чертой, оживлявшей образ, становилась цветная каёмка вокруг рогов, хвоста и ног. Спины покрывал узор «ёлочка», а на боках сверкали красные круги и большие кресты. Роспись показывала характер глиняных героев – мягкий и добрый. Именно тот, что свойственен не статуэткам, а игрушкам, созданным для детей.
Супруги Иван Васильевич и Екатерина Андреевна Дружинины, чей творческий расцвет пришёлся на довоенные годы, тоже проживали в Гринёво. Их фигурки выделяет монументальная пластика, сопряжённая с росписью орнаментом тонкой цветовой разработки. В их творчестве преобладают одиночные игрушки, и большинство из них – традиционные женские образы с низом, выполненным юбкой-колокольчиком. Полукруглые руки прижаты к туловищу и составляют с ним одно целое. Кисти выделены зелёным или буро-красным цветом. Вытянутая голова обладает круглым лицом с налепным носом и соединена с туловищем короткой сильной шеей. Глаза и рот чаще просто рисованные (без намёток по мокрой глине). Дружинины пренебрегают мелкими чертами лица, отдавая дань общим очертаниям игрушки. Женщины часто предстают с обнажённой грудью. В противном случае верх одежды отмечает большой красный круг или налепные пуговицы, свойственные традиционному наряду каргополок 19-го столетия. Шея украшена монисто, выполненным чёрными лучами. На переднике внутри чёрного контура кресты с лучами или круги буро-красного цвета. По росписи игрушки «вид сзади» заметно уступает «виду спереди». Мужчины Дружининых имеют длинные кафтаны или роспись под военную форму. Они могут тащить пестерь и курить. Или играть на гармони. Ноги мужских фигурок расставлены для большей устойчивости. Борода обозначена красными и черными полосками, а у стариков – серебряной краской и киноварью.
Характерными особенностями фигурок животных здесь стали изгиб сильной шеи и маленькая голова со стоящими ушами для коня, широкая грудь, толстая шея, вытянутая морда и серповидные рожки для коровы, ветвистые рога с небольшими выступами-отростками для оленя. Голова красится синим или розовым. В остальных местах по извёстке раскиданы буро-красные круги и кресты. Исключение – лошадь в нарисованной упряжи. Медведь Дружининых всегда стоит на задних лапах, а передними держит какой-нибудь предмет (кувшин, бутыль, гармошку и др.). Его голова выделена охрой, на которой сажей нарисованы глаза, а киноварью – рот. Лапы имеют нарисованные пальцы. Однако какое-то время Дружинины делали и чёрных медведей, расписанных серебряной краской.
Александра Васильевна Завьялова тоже выработала свои особенности в лепке фигурок из глины. Здесь они затрагивают даже основы формы: юбки её женщин не только колокола, но и столбики. То же можно сказать и о голове, которую мастерица делает цилиндрической, причём, на высокой шее. Этот приём придаёт её фигуркам стройность и вытянутость, которые ещё сильнее подчёркиваются головным убором (например, небольшой шапочкой без полей). К работе с игрушками Завьялова вернулась после тридцатилетнего перерыва. Возобновив лепку, она стала воплощать сюжетные задумки. Её персонажам легко придумываются истории и обстоятельства.
Токаревскую школу каргопольской игрушки представляло семейство Шевелевых. Их мастерство проявилось как раз при создании в Каргополе гончарной мастерской, руководство которой предложили Александру Петровичу Шевелеву. Уехав из Токарева, мастер плотно занялся лепкой фигурок. Главная идея его сюжетов – человек труда за работой. Одна из фигурок разметает снег, другая везёт хлеб на мельницу, третья достаёт из колодца ведро с водой. Труд переплетён с деревенским бытом. Не забывал Александр Петрович и о минутах отдыха, вылепливая гармониста, встречающего пряху возле ограды. Каноничные игрушки мастера – это всё те же лошади или утушки, птицы-свистульки. Женские образы Шевелев также преподносил в своей манере: не налепной нос, а выполненный щипком, не выпяченный подбородок, а плавно перетекающий в длинную шею. Игрушкам из Токарева, изображающим мужиков, свойственна тяжёлая, почти в треть общей высоты голова, какую не встретить у приверженцев гринёвской школы. Александр Петрович делал игрушки как и выбеленные, так и облитые глазурью.
Его родная сестра Клавдия Петровна Шевелева первоначально работала над фигурками лишь в детстве, помогая родителям, и вернулась к лепке лишь спустя много лет. Она тоже создаёт сюжетные игрушки: пряху с веретеном, бабушку за вязанием, парочку, где парень играет на гармони, а девица придирчиво рассматривает себя в зеркало. Гармонистом стал у неё и медведь, гордо сопровождающий разукрашенную росписью подругу-медведицу. Но её особенная игрушка – «карета-каталка», то есть повозка не на традиционных для Севера полозьях, а на колёсах. В карете можно повстречать смешных бородачей, симпатичных младенцев или вислоухих пёсиков.
Её муж Дмитрий Васильевич Шевелев творит в схожей манере. Хорошо удаются ему лихие раскрашенные тройки, в упряжи которых несутся крутогривые кони. Самобытным элементом здесь выступает раскраска седоков. Например, узорный платок поверх кокошника. Тяжёлая крестьянская работа представлена пахарем, напряжённо давящем на соху. В этих композициях Дмитрий Васильевич уходит от каноничной игрушки, стремясь уже к скульптуре малых форм. Однако лепил мастер и традиционные одиночные фигурки, по забеленной поверхности которых пролегли узоры из красных и чёрных линий.
В заключение, возвращаясь к гринёвской школе, хочется вспомнить Семёна Ивановича Рябова, появившегося на свет в деревне Ананьино. Мастерство каргопольской игрушки сюда принесла его бабушка, до замужества проживавшая в Гринёве. От бабушки маленький Сеня перенял опыт лепки и росписи. После армии Рябов успешно реализовал себя в нескольких профессиях, но в 56 лет его снова потянуло к игрушкам. Подспорьем стало открытие филиала «Беломорских узоров». Расцвет его творчества начинается с 1973 года, когда он находит собственный стиль. Голова женских фигурок откинута назад. Высокая шея плавно переходит в плечи. Руки идут почти параллельно плечам, отчего игрушка смахивает на крест. Но затем следует изгиб, и руки возвращаются к туловищу, опускаясь на бёдра или ложась на грудь. Чаще всего головным убором мастер выбирает шляпу, что для женских образов, что для мужских. После забеливания мастер, начав роспись, не ограничивается традиционными узорами, добавляя второстепенные элементы. Особенно усиливается раскраска у самого низа, где переплетаются с кругами и крестами восьмёрки и полувосьмёрки. Семён Иванович тщательно обрабатывает и верх одежды, намечая пуговицы, обводя поля шляпы или накидывая по ним линии. Если мастер берётся за фигурки зверей, то им свойственна мягкая и округлая линия контура. У «вольных» зверей бока украшены кругами и овалами, а у домашней лошадёнки вместо каноничных узоров кропотливо прорисована упряжь. Искусствоведы отмечают, что наиболее удаются Рябову игрушки, политые свинцовым суриком или иной глазурью. Если выставить его работы на одной плоскости, мы словно окунёмся во временной вихрь, так как перед нами одновременно предстанет и старая, и новая деревенская жизнь, но и в первом, и во втором случае наполненная повседневными крестьянскими заботами.
